Почему знание Ганнибалом нескольких языков было особенно важно для командующего карфагенской армии?

Потому что армия и поле действий Ганнибала были радикально многоязычными, и без прямого общения он бы просто не смог удерживать вместе такую коалицию и вести войну в чужой стране. Конкретно:

• Единое управление «сборной» армии. Его войско состояло из ливийцев, нумидийцев, иберов, галлов, лигуров, балеарских пращников и карфагенян — у каждого народа свои языки и воинские традиции. Возможность отдать приказ, объяснить манёвр, подбодрить или отчитать без посредников экономила время и снижала риск искажений — критично на марше и в бою.

• Мораль и доверие. Когда полководец обращается к отряду на понятном ему языке, это воспринимается как уважение. Так укрепляется дисциплина и личная преданность — вещи, на которых держалась вся карфагенская система найма союзников и наёмников.

• Дипломатия на марше. Походы Ганнибала — сплошные переговоры: с иберийскими и альпийскими племенами о проводниках и провианте, с галлами — о союзе против Рима, с греческими полисами Южной Италии — о переходе на его сторону, с Македонией — о военном союзе. Языковая компетентность позволяла вести такие разговоры лично, быстрее улавливать нюансы и выигрывать доверие местных элит.

• Разведка и контрразведка. Допрос пленных, беседы с лазутчиками и купцами, чтение трофейных документов — всё это даёт преимущество, если можешь понимать первоисточник, а не ждать переводчика (который ещё и утечки создаёт).

• Логистика и управление территориями. В Италии ему приходилось организовывать зимние квартиры, сбор продовольствия, гарнизонную службу, суд разногласий между общинами. Общий язык с местными администраторами ускорял любые «тыловые» решения.

• Пропаганда и политические послания. Ганнибал позиционировал себя освободителем союзников Рима. Лозунги работают лучше, когда сформулированы на языке адресата: так легче убеждать города открывать ворота и удерживать их от измены.

• Военная образованность. Знание греческого давало доступ к богатейшей военной интеллектуальной традиции Средиземноморья и упрощало работу с греческими советниками и историками при штабе — это расширяло горизонт планирования.

В итоге для карфагенского главнокомандующего полиглотия была не «украшением», а инструментом выживания: она ускоряла командование, цементировала коалицию, усиливала дипломатию и разведку — ровно те элементы, на которых держались его победы в Италии.