Ниже — удобная «лесенка» этапов сталинских репрессий с ориентирами по годам, механизмам и типичным кампаниям. Схема не исчерпывающая, но покрывает ключевые волны.

1) Подготовительный и «пробный» период (конец 1920-х — 1932)

Контекст: форсированная индустриализация, «поиски врагов» в хозяйственной сфере.
Инструменты: ОГПУ, внесудебные решения, первые показательные процессы.
Ключевое:

• 1928–1929 — «шахтинское дело», процесс Промпартии и др.: модель открытых политических процессов.

• 1929–1931 — раскулачивание и коллективизация: массовые высылки крестьян в спецпоселения, лагеря; создание сети трудколоний и лагерей как «ресурса» индустриализации.

• 1932–1933 — ужесточение наказаний за «хищения» (знаменитая «три колоска»), голод и карательные меры против «саботажа».

2) Консолидация карательной системы (1933–1936)

Контекст: формирование всесоюзной системы лагерей, расширение внесудебных органов.
Инструменты: ОГПУ в составе НКВД (с 1934), Особое совещание при НКВД (ОСО), «черные списки».
Ключевое:

• Расширение ГУЛАГа как отдельного наркоматовского «хозяйства».

• После убийства Кирова (декабрь 1934) — ускоренные следствия, упрощённые процедуры, рост арестов «по политике».

3) Большой террор (1937–1938)

Контекст: кульминация репрессий.
Инструменты: приказы «по лимитам», тройки, особые «национальные операции», массовые расстрелы.
Ключевое:

• Приказ НКВД № 00447 (лето 1937): «кулацкая» и «криминальная» операции, квоты на аресты и расстрелы по регионам.

• «Национальные операции» (польская, немецкая, латышская и др.) — аресты по этническим признакам как «чуждых элементов».

• Московские показательные процессы (1936–1938): дела Зиновьева–Каменева, Пятакова–Радека, Бухарина–Рыкова — публичное «обоснование» чисток в элитах.

• Пик внесудебных приговоров, расстрелов и лагерных сроков; параллельно — чистки армии, наркоматов, интеллигенции.

• Конец 1938 — арест Ежова, приход Берии: сворачивание тройки, частичный пересмотр дел, но не отмена карательной логики.

4) «Смягчение-реорганизация» и репрессии на присоединённых территориях (1939–1941)

Контекст: смена руководства НКВД, внешнеполитические сдвиги, территориальные присоединения.
Инструменты: спецсовещание (внесудебно), фильтрационные практики, депортации «по категориям».
Ключевое:

• Точечные освобождения и пересмотры дел 1937–1938 годов при продолжающихся арестах.

• 1939–1941 — массовые аресты и депортации в Западной Украине и Беларуси, Прибалтике, Бессарабии; ликвидация «враждебных элементов» на новых землях.

• 1940 — расстрел польских военнопленных и «операции» против польской элиты (Катынский эпизод — часть более широкой политики).

5) Военный период: репрессии «под военными нуждами» (1941–1945)

Контекст: война, мобилизация, контроль тыла и фронта.
Инструменты: военные трибуналы, СМЕРШ, Особые совещания, депортации народов, фильтрационные лагеря.
Ключевое:

• 1941 — депортация поволжских немцев; 1943–1944 — депортации чеченцев, ингушей, крымских татар, калмыков и др. как «коллективных предателей».

• Репрессии против вернувшихся из окружения/плена (проверочно-фильтрационные лагеря, штрафные части).

• Жёсткий контроль над фронтовыми и тыловыми «нарушителями дисциплины».

6) Послевоенный «поздний сталинизм» (1946–1953)

Контекст: восстановление, холодная война, ксенофобские и антизападные кампании.
Инструменты: идеологические чистки, дела «по принадлежности», расширение МГБ, показательные «внутрипартийные» процессы.
Ключевое:

• «Ждановщина»: давление на культуру и науку, кампания против «низкопоклонства перед Западом».

• 1948–1952 — разгром Еврейского антифашистского комитета, «дело врачей» и кампания против «космополитизма».

• «Ленинградское дело» (1949–1950), «Мингрельское дело» (1951–1952): внутренние расправы над партийными группировками.

• Новые аресты и рост лагерного населения до начала 1950-х; сохранение практики внесудебных решений (ОСО).

• Завершение этапа — смерть Сталина (март 1953), амнистия весной 1953 года и последующая «частичная реабилитация» при смене курса.

Сквозные механизмы и особенности

• Внесудебность и плановость: тройки, «особые совещания», лимиты/квоты по регионам.

• ГУЛАГ как экономический инструмент: лагерный труд в стройках, шахтах, лесозаготовках; спецпоселения для «социально чуждых».

• Кампанийность: волны, запущенные приказами/постановлениями (от раскулачивания до «национальных операций» и поздних идеологических дел).

• Целевые группы: «классовые враги» (бывшие, кулаки), партийно-государственная элита, военные, национальные меньшинства, религиозные деятели, научно-культурная среда, жители присоединённых территорий.

Эта периодизация помогает увидеть логику: от экспериментальных репрессивных практик конца 1920-х — к централизованной машине Большого террора, затем к её адаптации под внешнеполитические и военные задачи и, наконец, к идеологически заряженным чисткам позднего сталинизма.