Вот как выглядела Москва при Иване Калите (первой половины XIV века), если смотреть глазами горожанина того времени.

Где и как была устроена Москва

Город сидел на высоком холме над слиянием Неглинной и Москвы-реки. Внутри — Кремль с дубовыми стенами и башнями; вокруг — ремесленные и торговые слободы (посады), вытянувшиеся вдоль рек и дорог. Каменных стен и палат почти не было — дерево, тёс, глина, «тёплые» печи. Узкие улицы — по сути тропы между срубами; в распутицу — грязь по щиколотку, зимой — накатанный снег.

Кремль — это княжеский двор, двор митрополита, дворы бояр и дружинников, несколько главных храмов. За крепостью — многолюдные торжки: меха, воск, мёд, рыба, кожи, железные изделия. Возы с хлебом тянулись с юга и из ближних волостей, за морской солью и серебром ездили в Новгород.

Почему Москва вдруг стала «столицей»

Иван Данилович прозвище «Калита» («кошель») получил не за скупость, а за умение считать: он аккуратно собирал ордынскую дань и не позволял городам ссориться из-за долгов. После тверского восстания 1327 года он выступил на стороне Орды против Твери, за что получил ярлык на великое княжение Владимирское. Главный выигрыш Москвы — перенос резиденции митрополита из Владимира (окончательно закрепился в 1320-х). Когда глава русской церкви живёт у тебя в городе — туда текут деньги, люди, мастера, книги. Так Москва и «подросла» — тихо и не кровью, а кошелем.

Что строили и какие храмы стояли

Стройка шла почти непрерывно. Ставили новые стены Кремля из дуба, чинили ворота, устраивали княжеские палаты. Главные святыни того времени — деревянный Успенский собор (поставлен в 1326–1327), Архангельский храм Михаила (обновлялся при Калите, в нём хоронили князей), церковь Иоанна Лествичника на Бору (1329). Каменной «белокаменной» Москвы ещё нет — она начнётся позже, при Дмитрии Донском; у Калиты — дерево, быстро и практично.

За стенами Кремля появляются и укрепляются монастырские дворы — духовные, но и хозяйственные центры: они держали амбары, рыбные ловли, мельницы, кузни. Это не только молитва, но и инфраструктура.

Как жилось простому человеку

Дни делились по колоколу и по ярмаркам. Главные занятия — ремёсла (кузнецы, гончары, скорняки, ткачи), торговля и земля в ближних волостях. Мужики возили в город хлеб, мёд, воск; из города увозили железные топоры, ножи, пряжу, соль. Дом — сруб на столбах, крыша — дранка, пол — дощатый, в углу печь. На подворье — житница, колодец, иногда небольшая баня.

Праздники — церковные: Рождество, Пасха, храмовые дни. Суд и порядок держали княжие тиуны; за тяжкие проступки — «виры» (штрафы), иногда торговая казнь на торгу. Ночью по улицам ходили «караулы» — дружинники и люди посадские.

Политика «тихого собирательства»

Главная хитрость Калиты — не воевать лишний раз, а покупать, брать в залог, женить, обменивать. Так к Москве отходят угличские, белозерские, галичские владения — не одним махом и не всегда навсегда, но направление очевидно: Москва собирает земли и вмещает в себя «младших» соседей. За это её любили бояре (меньше риска) и купцы (больше стабильности).

Орда и «московский мир»

Орда — неизбежная реальность. Данью не пренебрегали, ярлык бережно хранили, в Сарай ездили с дарами. Зато внутри самой Северо-Восточной Руси наступило «мирное десятилетие»: набегов меньше, дороги безопаснее, торговля оживляется. Из-за этой тишины Москва и росла быстрее соседей — без пожаров и разорения она могла прибавлять дворы, ремесло, людей.

Масштаб города

По меркам времени Москва — ещё не гигант, но уже не «село на холме»: несколько тысяч жителей (учёные спорят о цифрах, но порядок — тысячи, не десятки тысяч). Плотность — вокруг Кремля и торжков; дальше — сады, огороды, пашни, лесные поляны. По реке — лодьи, плоты; у бродов и мостов — сборы и караулы.

Чем всё это кончилось при нём

К концу правления Ивана Калиты Москва стала религиозным и административным центром Северо-Восточной Руси. У неё — ярлык великого князя, у неё — митрополит, у неё — склады купцов и дворы бояр. Военного триумфа ещё нет, но фундамент заложен: через одно-два поколения здесь появятся белокаменный Кремль и победы над ордынскими полками. А у истоков — «кошель» Калиты, дубовые стены и упрямое, неспешное богатение города.