миниатюра к слову молния

Молния разрезала небо как резкий, серебристый шрам — и на секунду стало видно всё: мокрые стволы, белые бока берёзы, покатые крыши, кошку на подоконнике, застывшую с прижатым ухом. Тишина, как перед вздохом, — и следом ударил гул, такой, что стекла в рамах дрогнули, а в груди отозвалось пустотой. Запах озона, свежий и резкий, будто воздух прополоскали в роднике. Дождь ещё не начался, но трава уже темнела, предвкушая.

Я всегда думаю: молния — это чья-то стремительная мысль, сорвавшаяся с языка небес. Она не объясняется, не повторяется, не просит разрешения. Приходит — и сразу оставляет след: на сетчатке, в памяти, в ночи.

А дома, в тусклом свете лампы, пальцы возятся с другой молнией — на старой куртке. Зубцы едва сходятся, бегунок заедает. Дёрнешь — и вот уже тёмная ткань послушно смыкается, как будто скроила для себя маленькую бурю. Забавно: и там, и здесь один и тот же жест — стремительное соединение разорванного. Небо застёгивает ночь вспышкой; человек застёгивает свой день тихим щелчком. И обе молнии — про то, как быстро мир может измениться одним движением.