Можно ли считать, что стихотворение «Анчар» — это суровое обличение деспотизма? Подтвердите примерами из текста.

Да, «Анчар» можно читать как суровое обличение деспотизма — и это видно не только в «ядовитом» пейзаже, но и в самой человеческой сцене, где власть распоряжается жизнью подданного как расходным материалом.

1. Сначала Пушкин рисует анчар как символ абсолютной, бесчеловечной силы: «в пустыне чахлой и скупой… анчар, как грозный часовой, стоит — один». У него «яд» в каждом проявлении: от ствола до ветвей. Эта изолированная, мертвая «власть» природы — предвосхищение человеческой тирании.

2. Дальше — социальная параллель: «Но человека человек послал к анчару властным взглядом». Властитель даже не произносит приказа — достаточно «взгляда»: это подчеркнутый знак самодержавной, бесконтрольной воли. Раб «пошёл» и «принёс смертный сок» — послушание доведено до самоуничтожения.

3. Цена такого послушания показана предельно жестко: раб, выполнив поручение, «побледнел, и умер у ног владыки». Тирания здесь обнажена в самом простом виде: жизнь человека обменена на удобство правителя; смерть раба — не трагедия, а «нормальная» плата за каприз власти.

4. Кульминация — превращение яда в инструмент политики. Владыка «на стрелы и на чаши» велит «тлетворный сок»; затем этот «дар» отправляется «к соседним царям». То есть деспот не только убивает своих, но и экспортирует смерть — его власть питается страхом и расширяет круг насилия.

5. Композиционно стих движется от природной абсолютности яда к человеческой: от «грозного часового» к «властному взгляду», от мертвой пустыни к придворной сцене смерти, от одиночного дерева к сети государей. Это не просто «мораль о послушании», а разоблачение механики деспотии: приказ — безответственность — жертва — милитаризация зла.

Итог: анчар — аллегория власти, которая убивает на расстоянии и чужими руками. Через образы «властного взгляда», гибели раба у ног владыки и «тлетворных» стрел Пушкин показывает деспотизм как систему, где человеческая жизнь ничего не стоит, а яд власти распространяется дальше границ одного царства.