Какие чувства вызвал у меня финальный хор "Славься" из оперы М. И. Глинки "Иван Сусанин"?

У меня «Славься» всегда вызывает смешанные, но очень сильные чувства. Первая реакция — физическая: мурашки по коже, хочется распрямить спину, дыхание как-будто само подстраивается под маршевый шаг. Торжественные фанфары, широкая, «вместе поющаяся» мелодия хора и нарастающая динамика дают мощный подъём, чувство общности и светлой приподнятости — будто тебя втягивают в общий круг, где все дышат и произносят слова одинаково.

Но параллельно этому восторгу есть и горчинка. На фоне всего сюжета «Ивана Сусанина» триумф звучит как награда, оплаченная слишком высокой ценой. Поэтому в кульминации у меня одновременно и гордость, и щемящее чувство утраты: торжество народа — да, но через личную жертву. Из-за этого финал воспринимается не как безоблачный гимн, а как катарсис — светлый, но с тенью.

Музыкально меня особенно цепляет «ступенчатое» наращивание — модуляции вверх, плотный унисон хора, удары медных и «колокольный» блеск, из-за которых пространство будто расширяется. В живом исполнении это ощущается почти телесно: вибрация звука в зале, единый ритм дыхания, волна звука, которая накрывает и не даёт остаться наблюдателем.

В итоге — смесь приподнятого патриотического подъёма, уважения к подвигу, благодарной скорби и какого-то очищения. Выходишь из финала с ясной головой и тяжёлым, но светлым сердцем.