Позади большого дома был старый сад, уже одичавший, заглушенный бурьяном и кустарником. Я прошелся по террасе, еще крепкой и красивой. От прежних цветников уцелели одни пионы и маки, которые поднимали из травы свои белые и ярко-красные головки. По дорожкам росли молодые клены и вязы, уже ощипанные коровами. Было густо, и сад казался непроходимым, но это только вблизи дома, где стояли тополи, сосны и старые липы-сверстницы, уцелевшие от прежних аллей, а дальше за ними расчищали сад для сенокоса, и тут уже не парило, и паутина не лезла в рот и глаза. Чем дальше вглубь, тем просторнее, и уже росли на просторе вишни, сливы, раскидистые яблони и груши, такие высокие, что даже не верилось, что это груши.

В этом фрагменте описан старый сад позади большого дома, который потерял свою первоначальную красоту и стал диким, заброшенным. Сад зарос бурьяном и кустарниками, что символизирует его заброшенность. Однако, несмотря на это, в нем сохранились отдельные элементы, указывающие на его былое величие. Например, терраса, на которой всё еще можно прогуляться, сохранилась в хорошем состоянии. Остались и цветы – пионы и маки, которые поднимали свои яркие цветы из травы, напоминая о том, что когда-то сад был ухожен.

Далее, описываются молодые деревья, такие как клены и вязы, которые пострадали от коров, что символизирует разрушительное воздействие времени и хозяйственной деятельности. Сад кажется густым и почти непроходимым вблизи дома, где растут старые деревья, такие как тополи и сосны. Однако, чем дальше от дома, тем просторнее становился сад. Эта часть сада была расчищена для сенокоса, и здесь уже не было такой дикой растительности, как вблизи дома. Просторные участки сада занимали вишни, сливы, яблони и груши, высота которых удивляла, особенно груши, которые выглядели такими большими, что не верилось в их реальность.

Таким образом, описание сада передает контраст между запущенностью и уцелевшими частями, которые всё ещё хранят следы былой упорядоченности и величия.