Проанализируйте статьи Соборного уложения 1649 г., посвященные крестьянам. Напишите своё заключение о том, какие статьи вы считаете архаичными для конца XVIII в. Аргументируйте свою оценку.

Как я это понимаю из текстов Уложения и контекста его применения, «крестьянские» нормы Соборного уложения 1649 г. можно свести к нескольким крупным блокам — и уже от них оттолкнуться, оценивая, что к концу XVIII века выглядело явным анахронизмом.

Что про крестьян закрепило Уложение (в самых общих чертах)

1. Личная несвобода и прикрепление. Уложение узаконило окончательное прикрепление «владельческих» крестьян к земле и хозяину, установило бессрочный сыск беглых (взамен прежних «урочных лет») и суровую ответственность за их укрывательство.

2. Суд и власть помещика. По частноправной логике крестьянин рассматривался как подвластный человеку и имуществу хозяина; значительная часть споров и наказаний решалась владельческой юстицией (барским судом).

3. Категории зависимых: крестьяне vs. холопы. Уложение различало крепостных крестьян, дворовых (домашних) людей и кабальных холопов; жизнь холопа защищалась слабее, чем жизнь свободного: акцент делался на имущественный ущерб владельцу.

4. Государственные (черносошные) и дворцовые крестьяне. Для «черносошных» — круговая порука, тягло и натуральные повинности; для дворцовых — особая администрация.

5. Налоги и повинности XVII века. Система построена вокруг дворового обложения и натуральных служб, без «подушной подати», рекрутчины и фабрично-заводских категорий.

Что изменилось к концу XVIII века (и с чем Уложение явно «не совпадает»)

— Петровские реформы ликвидировали кабальное холопство как правовую категорию (кабальные люди сведены к разряду крепостных/дворовых), ввели подушную подать и рекрутскую повинность, создали новый административный и судебный каркас.
— Возникли специфические группы XVIII века — посессионные и приписные к заводам; усилился слой государственных крестьян после секуляризации церковных земель (1764).
— Менялась экономическая практика: наряду с барщиной широко распространился оброк, а помещичьи хозяйства втягивались в рынок.
— Провинциальная реформа 1775 г. обновила судебную систему; при всей силе барского суда общий фон уголовного и административного права стал иным (просветительская риторика «Накоза» 1767 г., ограничения пыток и т. п.).
— Манифест 1797 г. Петра III? (фактически — Павла I) рекомендовал трехдневную барщину: это еще не отмена крепостничества, но уже попытка государственно нормировать повинности.

Какие статьи Уложения к концу XVIII века выглядят архаичными — и почему

1. Все нормы о кабальных холопах и холопстве как таковом.
   К середине–концу XVIII в. «холоп» как самостоятельный правовой статус фактически выведен из оборота: остались крепостные (владельческие, дворовые), а не «раб-должник». Следовательно, статьи, где детально расписаны кабальные записи, выкуп из кабалы, ответственность за посягательства на холопа и т. п., — пережиток допетровского строя.

2. Статьи о монастырских крестьянах и церковной юрисдикции над ними.
   После секуляризации 1764 г. монастырские крестьяне перешли в разряд государственных («экономических»), а церковные учреждения утратили хозяйственно-судебную власть над ними. Уложенческие правила про монастырские поместья и порядок разбора их дел — устарели по предмету.

3. Налогово-повинностной блок XVII века (дворовое обложение, разряды служб, натуральные повинности в старых формах).
   Переход к подушной подати и рекрутчине, а также появление фабрично-заводских категорий сделали уло-женческие схемы фискии и службы неадекватными реальности. Они описывают другой тип государства — служилого, допетровского.

4. Процедуры сыска и розыска беглых в «доследственных» формах.
   Бессрочный сыск как принцип — формально сохранялся, но техника его осуществления, описанная в Уложении (розыск через земских людей, натуральные штрафы, телесные наказания по старым тарифам), к концу XVIII в. выглядит архаично на фоне ревизских сказок, паспортного контроля и новой административной вертикали.

5. Нормы, трактующие жизнь и телесную неприкосновенность зависимых как производную от имущественных прав владельца.
   Даже при сохранении крепостного права просветительская уголовная политика второй половины XVIII в. (ограничение пыток, более «персоналистская» риторика наказаний) делала уло-женческий подход — когда за посягательство на холопа упор на компенсацию хозяину, а не на защиту личности — морально и юридически устаревающим. Полной уголовно-правовой защиты личности крестьянина еще нет, но тенденция уже другая.

6. Отсутствие в Уложении любых различий для новых категорий XVIII века (посессионные, приписные, экономические).
   Для конца XVIII в. это пробел, из-за которого прямое применение уло-женческих статей к этим группам либо невозможно, либо требует сплошных «исключений по указам». Сам по себе текст кодекса здесь объективно архаичен: он не знает ключевых институтов эпохи мануфактур.

7. Часть норм о круговой поруке и коллективной ответственности в их «старом» виде.
   Круговая порука у государственных/посадских сохранялась, но способы ее обеспечения, состав тягла, местные выборные должности и подведомственность заметно изменились после петровско-екатерининских реформ; старые статьи читаются как описание уже ушедшей административной среды.

Что не назвал бы архаичным (важная оговорка)

— Бессрочный сыск беглых как принцип, прикрепление крестьян к владельцу, широта барской юрисдикции, право продажи крестьян (включая «на вывод») — увы, это не анахронизм конца XVIII в., а действительность: юридическая основа крепостничества, созданная Уложением, пережила сам XVII век и определяла практику вплоть до XIX века.
— То же касается базового деления на владельческих, государственных (черносошных/экономических) и дворцовых/удельных: контуры статусов переоформлялись указами, но сама тройка оставалась.

Итоговое заключение

К концу XVIII века архаичными выглядят прежде всего «допетровские» сюжеты Уложения: регламентация кабального холопства, церковно-монастырских владений и судов, дворово-натуральной фискальной системы и детальные процедуры сыска/наказаний в старых формах, а также патримониальная трактовка посягательств на зависимого человека как ущерба имуществу. Осевой же каркас крепостной зависимости, введенный и укрепленный Уложением (прикрепление, бессрочный сыск, барский суд, частная собственность на «души»), к сожалению, архаичным назвать нельзя: он по-прежнему составлял юридическую «норму» России конца XVIII века и потому воспринимался не как пережиток, а как правовой фундамент тогдашнего строя.