Какое значение для процесса распада Древнерусского государства имело соседство Руси с половцами?

Коротко: соседство с половцами стало мощным ускорителем распада Древнерусского государства, хотя и не его единственной причиной. Оно усугубило внутренние усобицы, ослабило южные центры и перебросило политико-экономический центр тяжести на северо-восток.

Подробно по пунктам:

1. Постоянный внешний пресс на южной границе.
   С XI века половецкие набеги сделали Поросье, Переяславщину и окрестности Киева «пограничьем риска»: сгорали селения, исчезали ремесленные слободы, нарушались посевы, прерывались речные перевозки. Южные земли, опора Киева, теряли людские и финансовые ресурсы — то есть основу великокняжеской власти.

2. Растворяющее влияние на княжескую солидарность.
   Половцы стали «фактором в уравнении» междоусобиц: русские князья регулярно нанимали половецкие отряды против своих родственников, заключали с хановьями брачные союзы и временные коалиции. Внешний враг превращался в инструмент внутренней борьбы — это подрывало идею общего центра и общей обороны.

3. Разрыв торговых и коммуникационных нитей.
   Киевская экономика жила транзитом: «путь из варяг в греки», степной выход к Черному морю, рынки в низовьях Днепра. Небезопасная степная периферия означала перебои торговли, рост издержек, падение доходов княжеских казн — следовательно, меньшую способность поддерживать общегосударственные институты и дружины.

4. Военно-политическая «центробежность».
   Необходимость держать собственные силы для защиты от маневренной конницы половцев объективно толкала местные ветви Рюриковичей к автономии: каждый укреплял «свою землю», строил порубежные города, вел отдельные переговоры с ханами. Сама логика постоянной приграничной войны дробила управление.

5. Временные успехи — долговременная цена.
   Да, походы Владимира Мономаха и его союзников на половцев давали передышку. Но после его смерти единый координационный центр исчез, а возврат набегов на фоне новых усобиц лишь усилил разобщение. Политическая зависимость от личности сильного правителя — признак слабости институций.

6. Смещение центра Руси.
   Из-за риска степной границы и обнищания юга росли северо-восточные земли (Владимир-Суздальская Русь), удаленные от степного удара. Это ускорило структурный сдвиг: Киев — символический «старший», но фактическая сила, люди и деньги — уже не там. Такой дисбаланс закрепил распад на фактически самостоятельные княжества.

7. Культурно-социальный эффект.
   Пограничье жило в режиме «военной экономики»: система засечных линий, дозоров, укрепленных пунктов, мобилизационная психология. Это поощряло локальные военные элиты и их интересы, что опять же работало против централизации.

Итог: половцы не «создали» распад — его корни в лествичной системе наследования, в раздроблении земельных и династических интересов. Но соседство с кочевой державой сделало все эти трещины глубже: лишило Киев ресурсной базы, превратило внешнюю угрозу в рычаг внутренних конфликтов и подтолкнуло перенос политического веса на северо-восток. Именно как катализатор и постоянный внешний фактор половцы сыграли ключевую роль в распаде Древнерусского государства.