ищет ли смерти Печорин?почему?

Коротко: прямо «смерти» Печорин не ищет, но постоянно соблазняет её — живёт так, будто проверяет, есть ли у судьбы на него права. Его риск — это не суицид, а способ заглушить скуку, доказать себе собственную власть и испытать границы свободы.

Развёрнуто:

1. Экзистенциальная скука и «жажда чувства».
   Печорин всё время признаётся, что ему «скучно»: удовольствия быстро приедаются, люди читаются как книга, цели рассыпаются. На этом фоне опасность становится единственным стимулятором. Он идёт на риск не потому, что хочет умереть, а потому что только на грани — когда ставки «жизнь/смерть» — он что-то чувствует. Это форма самолечения от душевной пустоты.

2. Испытание власти над собой и над судьбой.
   Ему важно убедиться, что он сильнее обстоятельств — и людей. Отсюда провокации и дуэль с Грушницким: Печорин не уклоняется, хотя понимает, что дело может кончиться трагедией. Он принимает «правила игры» до конца, демонстрируя хладнокровие на дистанции выстрела. Это не стремление погибнуть, а потребность доказать себе, что он управляет исходом — даже когда рядом смерть.

3. Фатализм как философская защита.
   В «Фаталисте» тема проговаривается прямо: есть ли предопределение? Печорин наблюдает опыт Вулича и всё последующее, и выходит из сцены с парадоксальным спокойствием: если всё предрешено, бояться бессмысленно; если нет — тем более. Фаталистический взгляд снимает «тормоза»: можно жить на пределе, не дрожа за себя ежеминутно. Он не идёт к смерти — он снимает с неё сакральный страх.

4. Привычка к саморазрушению как побочный эффект.
   Его стиль жизни калечит не только других (Бэла, Мери, Грушницкий), но и его самого. Он отбрасывает счастье, рвёт связи, идёт в опасные ситуации (Тамань, погоня за контрабандистами, персидский поход, где он и погибнет вне кадра). Это тянет на «танатос» — влечение к самоуничтожению, но у Печорина оно рационализировано: он не мечтает умереть, он не умеет жить иначе, чем на острие.

5. Неготовность к «тихой» жизни.
   Печорин мог бы уйти от дуэли, не играть чувствами Мери, не рисковать в Тамани. Но «спокойное счастье» для него — форма смерти похуже физической. Он выбирает реальную опасность вместо внутренней омертвелости. В этом смысле его выборы — постоянно баланс между двумя «смертями»: телесной и душевной. Он предпочитает первую как риск, чтобы отсрочить вторую как неизбежность.

Итог: Печорин — не романтический самоубийца и не охотник за гибелью. Он ищет не смерть, а интенсивность существования, проверку судьбы и подтверждение собственной свободы. Но такой способ жить неизбежно ставит его рядом со смертью — настолько близко и часто, что издали может показаться, будто он её и разыскивает.